Информационная война проистекает из новых возможностей использования информации в современном обществе. С одной стороны, общество "технизировало" себя, опоясав разного рода информационными сетями, обеспечивающими теперь любой тип производства. С другой, активная работа СМИ формирует общественное мнение как важную составляющую принятия военных, политических и государственных решений. Две принципиально различные сферы функционирования информации - техническая и гуманитарная - задают два направления, где формируются возможности информационного оружия. В результате создаются два варианта информационных технологий: технические и гуманитарные. Методы и средства одной технологии не применимы к другой сфере.
Хотел бы рассмотреть с этой точки зрения один документальный фильм периода Великой Отечественной войны - "Разгром немецких войск под Москвой"
Фильм начинается с сообщения о том, перед нами документальная лента. Под бодрую патриотичную музыку (надо сказать, весьма посредственно и, видимо, наспех исполненную) нам показывают шагающих по Красной площади красноармейцев. Сразу же возникает ощущение того, что все находится под контролем. Далее высказывается посредством видеоряда тезис о сплоченности советского народа (возведение защитных сооружений под всю ту же мажорную маршевую музыку - прием "эмоциональной подстройки"): "Слесаря и педагоги, ученые и сталевары…". После этого режиссер показывает нам трудящихся в тылу женщин, которые собирают оружие. Диктор воодушевленно рассказывает, как они работают в едином порыве на благо Родины. Здесь кроется один из главных пропагандистских посылов фильма: нивелировать ощущение смертоносности оружия, избавить зрителя от понимания того, что устройства, которые под очень торжественную музыку собирают женщины, созданы для убийства человека. Используется так называемая "техника искажения". На протяжении всего фильма будет тщательно замыливаться критическое восприятия зрителя. Это "священная" война, а значит и любые способы достижения победы достойны всяческого одобрения. Как известно, сначала советская пропаганда пыталась разграничить немецкое командование и немецких же солдат. Посыл прекрасный, но практически невыполнимый, поэтому в результате врагом стал любой немец. Как следствие, применяемое к нему оружие должно как бы даже не убивать, а совершать вполне логичную нейтрализацию "нечисти", почти как антибактериальное мыло: мы же не жалеем бактерии? Здесь стоит отметить, что в данной работе автор не ставит перед собой задачу дать оценку происходившим событиям и решениям командования. Вряд ли кто-либо может со всей ответственностью заявить, что такое восприятие оружие должно быть нормой для военного времени. Вряд ли кто-то может утверждать и обратное. Задачей является анализ и оценка того, насколько успешно или неуспешно достигалась та или иная пропагандисткая цель. В данном случае стоит признать, что создатели сделали все возможное для ее достижения, и оружие действительно начинает восприниматься под иным углом.
После этой зарисовки о деятельности народа выступает Сталин. Сталин очень заметно уступает Гитлеру в харизме. Вероятно, режиссер это понимает и далее Сталина зрителям больше не показывает, однако вытягивает его образ за счет эффектной реакции на его слова: снова мажорный марш, народ активно занимается приготовлениями к обороне, то есть слова Сталина сразу выглядит очень результативными. Таким образом, стоящие рядом эпизоды соединяются в сознании, и Сталин перенимает значительную часть характеристик с последующего образа: сила, решительность, вера в победу. Действует принцип "переноса".
Эмоциональный фон усиливает с помощью исполнения солдатами марша, ранее звучавшего только в исполнении оркестра. Это внушает ощущения сплоченности, работает прием "общая платформа". "Не смять богатырскую силу… Мы выроем немцам могилу". Как видим, идет активная апелляция к образам предков (Сталин также вспоминал Александра Невского, Дмитрия Донского) на фоне абсолютного зла в лице немцев.
Наконец, нам показывают некоторые боевые сцены, правда без участия немцев. Зенитные орудия палят в воздух снарядами, при этом режиссер делает вклейку: работница цеха любовно протирает тряпочкой эти снаряды, тем самым как бы одобряя эти действия. Как мы видим, советские кинематографисты хорошо усвоили прием совмещения образов и их характеристик. После несколько затянутой боевой сцены нам все-таки показывают убитых немцев, а голос за кадром с порицанием говорит о том, что они идут в Москву по собственным трупам. "Жалкое отребье, именуемое людьми" показывается на фоне мужественных солдат Красной Армии. В этих и подобных высказываниях демонстрируется прием "наклеивания ярлыков".
Затем режиссер усиливает фильм песней Александрова "Священная война", которая призвана напомнить зрителю о единстве красноармейцев. "Судьба Гитлера предрешена" - выдавание желаемого за действительное, вполне типичный прием пропаганды. После этой фразы на протяжении нескольких минут без музыки демонстрируется артиллерийская атака из крупнокалиберного оружия, направленного под углом в небо. Это маскулинный символ, показывающий силу и целеустремленность.
"Сталинские соколы беспрерывно наносят удары по врагу с воздуха" - здесь стоит обратить внимание на то, что соколы (выбран довольно безобидный эвфемизм вместо "истребителей") именно сталинские, то есть с одной стороны, их действие одобрено обожествленным вождем, с другой - заслуги авиации таким образом автоматически усиливают образ Сталина. Эта фраза вызывает взаимное усиление образов, в то время как обычно один из них выступает в роли донора.
Затем сначала показывают застигнутых врасплох немцев, изгоняемых из крестьянского дома (выставление врага в нелепом положении, прием "осмеяния"), а потом показываются вернувшиеся с боя солдаты, которых встречают верные жены, все как одна одетые в платки и крестящиеся. Как известно, патриаршество было восстановлено на время войны, и данный жест снова отсылает зрителя к исторической памяти.
Следующий крупный блок связан со своего рода парадом освобожденных от "фашистского ига" (отсылает к памяти о татаро-монгольском нашествии) городов, и первый в списке - город, называемый диктором попеременно то Солнечногорском, то Сталиногорском (Сталин отождествляется в сознании зрителя с Солнцем).
Сильный с точки зрения пропаганды эпизод - это покушение на самое дорогое, что только может быть у крестьянина: "Уходя, фашисты зажгли элеватор с хлебом, отобрали его у колхозников". Можно вообразить себе народный гнев именно от осознания того, что у них "отбирают" хлеб.
"Кровавые зверства фашистских варваров" (продолжается активнейшее навешивание ярлыков) представлены обугленными телами и оплакивающих их женщин. Стоит отметить, что смерти советских людей вполне конкретны, показываются реальные люди, которые оплакивают реальных родных (так ли это было на самом деле - уже не так важно для изучения пропагандистских приемов в фильме), в то время как немецкие трупы максимально обезличены, как, впрочем, и живые немцы. Таким образом, достигается ощущение некой обезличенной массы, в которой некого жалеть.
Авторы фильма используют простой, но эффективный прием копирования синтаксической конструкции: "Палачи, они расстреливали колхозников… Выродки, они насиловали и убивали женщин". Так достигается декламационный стиль высказывания, концентрируются негативные характеристики.
Далее показаны сцены надругательств над русской культурой. Немного необычно для современного человека выглядит то, как авторы обыграли разгром дома Чайковского. Под музыку великого композитора показаны разбросанные по снегу ноты (ведь не могли же они не быть разбросаны по снегу после разрушения дома), среди которых обреченно лежит бюст Чайковского. К нему подходит типизированный крестьянин, вытаскивает из груды нот бюст, прижимает к сердцу и уносит его к себе домой. Вероятно, авторы хотели показать, как дорога любому русскому человеку его культура, однако с трудом верится, что такая сцена могла иметь место в реальности.
Говоря о потерях, диктор называет 85000 убитых немцев, но ни слова о потерях среди защитников, которые составили около миллиона человек, согласно исследованиям. 1 Работает прием "подтасовки карт".
"Заводы встречают армию, и каждый сказал, что даст всё для победы". Чтобы не быть белой вороной, зритель тоже должен дать всё для победы, очередное применение "общей платформы".
В конце фильма войска идут по "полям Бородинской битвы", тем самым зритель вновь проникается патриотическим чувством, вспоминая былые заслуги русских войск. Финал проходит под торжественный минорный гимн, прозвучавший несколько раз в начале фильма.
В целом можно сказать, что фильм "Разгром немецких войск под Москвой" направлен на формирование образа врага. В качестве основных приемов можно выделить "наклеивание ярлыков", "перенос" и "эмоциональную подстройку". Свою пропагандистскую задачу он выполняет довольно успешно, но художественная ценность его при этом стремится к нулю.
0 Комментарии